Губитель максаров - Страница 92

Был момент, когда воля Окша буквально столкнулась с волей тех, кто противостоял ему. Раньше при этом он ощущал только бешеный напор врага, его коварную силу, калечащую души и гасящую сознание, однако на этот раз ощутил и нечто совсем иное – горькое недоумение, осознание своей обреченности и даже страх, якобы совершенно не свойственный максарам.

Похоже, ему достались второсортные противники, которым еще далеко было до таких корифеев зла, как Карглак или Генобра.

Едва лишь жестянщики замкнули кольцо окружения, как Окш велел прекратить стрельбу. Вскоре ядовитый дым, от которого даже на таком расстоянии слезились глаза и першило в горле, рассеялся. Появилась возможность обозреть место побоища, своим видом напоминавшее кострище, где огородники жгли жуков-вредителей. Закопченные, изувеченные тела лежали вповалку, и уже нельзя было разобрать, где мрызл, а где предатель-жестянщик. На громогласные приказы сдаваться никто не реагировал.

Пришлось возобновить стрельбу, и только тогда из еще дымящегося пепелища стали выползать те, кто лелеял надежду на спасение. Мрызлов, оставшихся без присмотра хозяев, оттаскивали в одну сторону, а жестянщиков, еще только начинавших осознавать меру своего падения, – в другую.

– Похоже, мне пора ближе познакомиться со своими братьями-максарами, – сказал Окш. – Боюсь, что за меня это сделать больше некому.

– Это уж точно, – ухмыльнулся Хавр. – Ты ведь как-никак Губитель Максаров. А это не только имя, но и призвание. Сделай так, чтобы жестянщики запомнили нынешний день на всю жизнь. Разве не об этом мечтало столько поколений их предков?..

– Присмотри пока за моим оружием. – Окш погладил чехол «дырокола». – Его время еще не настало. Я постараюсь обойтись только клинком.

Окш шагнул вперед, и, повинуясь его знаку, торжественно взвыли трубы. Момент и в самом деле был исторический. Впервые за много веков чужая армия вторглась в пределы Чернодолья, впервые максары проиграли сражение, и впервые жестянщикам предстояло лицезреть смерть своих жестокосердных властителей. Похоже, дело, ради которого были пролиты реки неотомщенной крови, наконец-то восторжествовало. Если бы покойный Азд мог наблюдать эту сцену с того света, он, наверное, разразился бы рукоплесканиями.

К месту предстоящей расправы над максарами Окш шел не таясь, высоко подняв голову. Он был готов упредить не только каждое движение, но и каждую мысль уцелевших мрызлов, а потому не боялся ни стрелы, ни пули. А что могли противопоставить ему максары, презиравшие оружие людей? Ну разве что свои голые руки.

Черные как головешки мертвецы лежали так плотно, что Окшу волей-неволей приходилось ступать по их телам. Иногда из-под его ног брызгала свежая алая кровь, тут же впитывавшаяся в черный жирный пепел.

Первый максар, которого он обнаружил, продолжал каким-то чудом восседать в седле, хотя и он сам, и его лошадь были уже мертвы. Светловолосая голова, пробитая сразу несколькими картечинами, свешивалась на грудь, а по изуродованному лицу нельзя было определить ни пол, ни возраст мертвеца. На всякий случай Окш срезал с его одежды герб – белый цветок, каждый из шести лепестков которого представлял собой оскаленную звериную морду.

Второй максар, запорошенный сажей и забрызганный кровью парень, полулежал, прислонившись к трупу какого-то мрызла, и скептически поглядывал на приближающегося к нему Окша. Его правая нога ниже колена отсутствовала, а герб изображал уродливую рыбину с фантастическим деревом, росшим прямо из загривка.

Третий максар встал сам, как будто бы привык повиноваться старшим по возрасту или положению. Это была девушка со странным, сразу запоминающимся лицом. Все ее черты, взятые в отдельности: и пухлые, чувственно изогнутые губы, и огромные серые глаза, и нос с изящным вырезом ноздрей, – были прекрасны, но в совокупности они производили впечатление трагической обреченности. На девушке были легкие латы, скрывавшие не только герб, но и очертания ее фигуры.

Между тем вой труб затих, и только где-то продолжал стучать одинокий барабан.

– Ты, кажется, собираешься убить нас, отродье Клайнора? – сказал изувеченный максар, тщательно обматывая свою культю какими-то тряпками. – Тогда почему же ты медлишь?

– А ты, похоже, торопишься умереть? – Окш с трудом отвел взгляд от девушки.

– Такая, видно, у нас судьба, – сказал раненый. – Хотя не так уж много чести оказаться первыми в списке твоих жертв.

– Разве тебе не известно, что я послан в этот мир не для убийств, а для мщения? – через силу произнес Окш. – Преступления максаров переполнили чашу терпения тех, от кого зависит жизнь и смерть каждого из нас. Вы претендуете на то, что по праву принадлежит только высшим существам. Я лишь бич в их руках.

– Жаль, что на роль бича высшие существа не подобрали никого более достойного, – сказала вдруг девушка, до этого пристально рассматривавшая Окша. – Губителя Максаров я представляла себе не таким.

– А каким? – Окш все более и более запутывался в этой странной ситуации.

– Не таким! – повторила девушка с нескрываемым презрением. – Самое подходящее занятие для тебя – убирать навоз в конюшне. Ведь ты даже не максар.

– Моя мать была максаром! – Окш попытался заглушить свою растерянность вспышкой гнева. – Вы убили ее! А потом много раз пытались убить меня! Растоптать! Разрезать на части! Заживо похоронить! Утопить в расплавленном металле! Вы замучили мою сестру, единственное существо, к которому я испытывал привязанность, а ее мертвое тело превратили в орудие для исполнения своих грязных помыслов!